– Богдан, – обхватываю ладонями его лицо, прижимаясь сильнее, – ну потерпи, пожалуйста, давай не здесь, миленький мой, – целую его губы, щеки, он явно перепил. – Я так не хочу. Слышишь, мой хороший?!

Шелест отстраняется, его пальцы проходят вдоль моего слегка промокшего белья, а потом одергивают платье.

Громко выдыхает. Упираясь кулаком в стену.

– Прости, – прикрывает глаза.

– Все хорошо, – приподнимаюсь на носочки, целуя в нос, – я тоже очень-очень тебя хочу, но не здесь, хорошо?

Кивает.

– Поехали домой? Да?

Мне нужно его отсюда утащить, пока он ходит сам.

– Ага, – моргает, отталкиваясь от стены.

Пока я вызываю такси, Богдан успевает подсесть к Федосееву и выпить еще.

– Идем, – касаюсь его плеча, – такси нас ждет. Всем пока.

Вика махает мне рукой, улыбается.

Выходим на улицу, Макс идет впереди нас. Прикуривает, и Шелест резко тормозит рядом с ним.

– Стрельни?

– Стрельну…

Макс протягивает ему пачку, из которой Богдан вытягивает сигарету. Зажимает в зубах, поднося зажигалку. Я стою и оф*геваю. Чувствую себя весь вечер нянькой.

– Ты же не куришь…

– Гера моя, – подтаскивает к себе, – не ругайся, – выдыхает дым в сторону, – все, Максон, на созвоне…

Федосеев кивает, смотря вперед помутневшим взглядом…

Ужас.

У дома Баженовой расплачиваемся с таксистом и идем к двери. Шелест ищет ключи, но, кажется, это бесполезная затея. Звоню в дверь.

– Гера, – морщится, а мне смешно от этого выражения лица, – Ма же спит!

– Мы тогда так никогда домой не попадем…

– Ща я все найду…

– Ну-ну…

Марина открывает дверь, а я поджимаю губы.

– О, мамуля…

– Он пил? – приподнимает бровь.

– Ага, – киваю, убирая руки за спину.

– Удивительно…

– Не то слово…

– Он домой-то заходить собирается?

– Не знаю. Богдан, идем, – протягиваю ему ладонь, как ребенка, заводя внутрь.

– Мамулечка, ты самая лучшая, – стаскивает ботинки.

Марина усмехается, но заметив, что я смотрю, делает серьезное лицо.

– Спать иди…

– Я водички попью, можно?

– Ну попробуй…

Шелест идет на кухню, а я не знаю, как себя вести. Так и стою у двери…

– Проходи, – Баженова улыбается, – веселый у тебя вечерок выдался, как я вижу…

– Бывает, – пожимаю плечами, – не знаю, как так вышло, он же не пьет, вот и развезло, видимо…

Хотя, если быть честной, то ни*рена его не развезло. Они с Максом столько вылакали…

– Можешь не оправдывать, завтра все равно получит, поросенок…

– Вы и правда лучшая, – вырывается как-то само, поджимаю губы, опуская взгляд.

– Чай будешь?

– Буду.

– Пойдем тогда…

На кухне представление продолжается. Богдан уже успел попить водички и стоит у открытого холодильника со сковородой в руках. Что-то ест.

– За стол сядь.

– Не, – ставит все обратно в холодильник и садится на стул, – мам, я вот не специально…

– Ага, заливали в тебя.

– Ага, Гера вон и заливала.

Хочу его придушить.

– Я, короче, спать. Всем спокойной ночи…

Поднимается из-за стола и, проходя мимо меня, ударяет по заду. Господи, слава богу, Марина этого не видит.

Это не вечер, это просто что-то невозможное…

– Марина Юрьевна, я, наверное, домой поеду…

– Время четыре часа, оставайся уже у нас, если родители не будут против…

– Думаю, им сейчас не до меня.

– Я тебе в гостиной постелю, хорошо?

– Спасибо.

Утром разлепляю глаза от чьих-то шарканий. Задираю голову, наблюдая, как Богдаша топает на кухню.

– Водички? – говорю громко, так, что он вздрагивает, медленно оборачиваясь и держась за голову.

– Отстань…

– Плохо тебе, да?

– Гера…

– Что, мой хороший? – сажусь на диване…

– Язва, – уходит, а я иду следом. На мне ночнушка и халат, которые одолжила Марина. Запахиваю халат на поясе, выходя на кухню.

Богдан пьет воду, а на столе валяются какие-то таблеточки.

– Я тебя прошу…

– Я молчу, – усмехаюсь…

Подходит ближе, касаясь пояса халата, и медленно тянет его на себя.

– Я вчера переборщил, – трет затылок, немного хмурясь…

– Все хорошо, я понимаю, – сжимаю его ладонь, не могу больше строить из себя стерву…

– Вот поэтому и не пью, – усмехается, щелкая меня по носу.

– Голова болит, да? – морщусь, касаясь его лба.

– Чутка, Ма вчера, наверное, о*ренела.

– Да не то слово, – Марина заходит в кухню, с укором смотря на Шелеста.

– Казни, я на все согласен…

– Какое послушание. Завтракать будете?

– Будем, – отвечает за двоих…

– Садитесь тогда, а в качестве наказания на неделю к деду поедешь, он тебе миллион дел найдет.

Пока Богдан тусует в деревне, я успеваю подать документы в МГУ, надеюсь, что смогу поступить туда без отцовских денег, иначе он так и продолжит запрещать мне дышать.

Лето бежит со скоростью света, но апогей наступает в начале августа. Папа просит зайти к нему в кабинет, явно находясь в раздраженном состоянии. У него проблемы с бизнесом и в думе, не получается совмещать все на свете и усидеть на двух стульях. Даша тратит слишком много его кровно заработанных, а мама повторно подала в суд на раздел имущества. Немного пришла в себя после всего…

– Почему ты до сих пор не подготовилась к отъезду? – басит, как только я успеваю ступить на порог.

– Потому что я не полечу в Лондон, я останусь в Москве, и учиться буду здесь, – говорю обыденным, почти не дрожащим голосом.

– Ты опять за старое? – раздраженно вздыхает.

– Я имею право поступать так, как…

– Закрой уже рот, – резко переходит на крик. – У тебя нет ни права слова, ни тем более права выбора. Ты будешь учиться там, где скажу я!

– Я уже подала документы в МГУ, – сжимаю кулаки.

– Ах это, – он усмехается, как-то странно улыбаясь, – я досрочно скажу ответ: тебя не приняли.